понедельник, 29 августа 2005
… Я люблю сентябрь… Сентябрь и ту тишину, которая, ему предшествует.
Наш парк замер. Уснул. И так приятно не спеша пройтись по узким аллеям, укутанным этой неуловимой грустью, тоской прежним теплым дням… присесть на одну из резных скамеек, откинувшись на спинку, поднять глаза к небу… Где-то на границе слышимости раздастся перестук лошадиных копыт – это группа возвращается с конной прогулки по полигону. Закрываю глаза, чтобы…
А, демон!
И снова слышу звонок…
«- Алло?
- Здароф! Ну чего, давай тогда в полшестого на Сокольниках?
- Хорошо. Кто будет?
- Я, ты, Аббадон, Сэт с Бегемотом и Наташка Белая…
* * * * *
Зима. После всего выпитого идем на улицу дышать свежим воздухом, но находимся там не так долго. Со всех сторон раздается пьяный смех… хотя, у остальных более богатый опыт употребления алкоголя – хмель уже выходит. То-то они так часто за гаражи бегают.
Очередная шутка отдельно от всего остального разговора доходит до моего сознания, разрывая маску «паленого» безразличия, и я понимаю, что в жизни не слышал ничего остроумнее. Кажется, начинаю сползать по стенке, в бесполезной попытке сдержать беззвучный смех. Взгляд мой отчаянно цепляется за противоположную стенку – там, в тени от трубы мусоропровода, черным маркером всего один раз запечатлена перевернутая пентаграмма (правильно, культурные ведь все…), и, как и следовало ожидать, по сторонам от нее симметрично раскиданы три шестерки.
Зажмуриваюсь. Где-то внутри сжался ком. Или тревога, *ля, или меня сейчас вырвет. Однако ж, до чего удачная шутка!
Мне не дают сползти по стенке на пол окончательно – чьи-то руки вцепились в куртку, потянули вверх, единым махом поднимая меня на ноги. Открыв глаза, я увидел перед собой Аббадона – светлые волосы падают тому на глаза, но длинные пряди не скрывают широкой улыбки:
- Светлый! А давай мы сейчас с тобой «Отче наш» задом наперед прочитаем? – кажется, я почти протрезвел. Моментально. Аккуратно сгоняю с губ улыбку. Поднимаю свои руки и накрываю ими кисти стоящего напротив сатаниста
- Нет. Мы уже говорили об этом. – его рука незаметно проскальзывает за ворот моего свитера – я закусываю губу – и тянет спрятанную там цепочку. Нательный крест блестит не так ярко при тусклом освещении подъезда. Аббадон долго смотрит то на него, то мне в глаза, но в конце концов отпускает цепь.
- Нет, так нет… Да, и спасибо, что поговорил с Юлькой.
- Не за что.
Вернулся Сэт, неся из квартиры очередную порцию алкоголя… Нет. С меня хватит. Обвожу плавным взглядом всю тусовку: трое сатанистов, одна ведьма, одна… не пойми каких вообще пристрастий. Де-е-емон, я-то тут что делаю? Пытаюсь сделать шаг, одновременно с этим понимаю, что весь алкоголь, оставив в покое голову, решил ударить по ногам. За неуверенным шагом последовал еще один. И еще один, что не могло не радовать. Остановившись у перилл, непослушными губами прощаюсь со всеми. Бегемот пьяно кивает в ответ, Сэт криво ухмыляется, Юлия спешно отвечает на прощание… Странно. Аббадон ловит за руку:
- Ты дойдешь-то хоть? Сэт! – рыжеволосый парень, нахмурившись оборачивается к нему. – Доведи до метро, твой же район, а ты, Светлый, возьми вот это… - в мою ладонь удобно скользнул кастет. – Потом отдашь.
* * * * *
До метро шли молча. Сэт (тоже мне – египтолог нашелся!) странно смотрит на меня, прежде чем пойти обратно.
А в метро стало еще хуже… отогрелся. На своей станции шел от столба к столбу, обхватывая надежную опору руками словно возлюбленную. Хорошо, что ментов нет…
Спрашиваю себя - Светлый? Ответа нет.
* * * * *
Спустя энное время…
- Я его так и спросила. Из всех моих друзей лучше всего он относится к тебе.
- Как трогательно. – Тихо. На границе слышимости.
- Кстати, тут еще одна байка по тусовке пошла. Шайтана помнишь?
- Ну?..
- Он говорил, что ты ему кого-то напоминаешь. Так он нашел – кого. – она протягивает мне маленький портретик, и я с немым удивлением его рассматриваю.
- Сэт тоже всегда знал про этот портрет. Одному руны сказали беречься, другому…
- Кто это?!!
- Это? Очень известная… ведьма. Предпочитала купаться в крови девственниц… - отдаю портрет обратно – нет сил. Нет сил смотреть в свои же глаза, следить за изгибом своих же губ, перебирать взглядом свои же волосы. Двойник!!! Женщина?!!
* * * * *
Один вышел из этой компании. Другого чуть не зарезали в драке… Но о портрете больше никто не вспоминал, как и о том, на кого он был похож.»