Тем, кто все же это читает...
Роковой шпиль.
***
Проходила минута за минутой, без остановок работал вечный механизм вселенной – солнце плыло якрим диском по небу. Безперебойно звучало жизнью окружающее пространство. Безустали пробирался дальше охотник. Если Леон идет в деревню, стоит ли идти туда и Киру? Ведь что может пока предусмотреть парень? Только поддержку молодых охотников… остальных ему придется обходить по домам. Каждому объяснять по отдельности… Нет. В этом случае, чтобы привлечь на свою сторону более зрелых представителей охотничьей деревни, Леон дождется общего сбора на Королевской Поляне. И что тогда толку бежать вслед за ним переубеждать тех, кто переубеждаться уже не будет? Лучше сразу же отправиться в соседнюю деревню – заручаться поддержкой там. Для своих друзей Кир также оставит слово на момент Королевской встречи. Это был уже план, и в какую-то секунду Медведь резко шагнул в сторону от цепочки следов, по которым шел все последнее время. Выбор совсем другого направления движения подарил возможность и ощутить себя по другому. Теперь он будет активным составляющим этой цепи, а уж малой пускай выкручивается как хочет.
Когда Кир вышел к ближайшей деревне, куда, собственно, и держал путь, солнце уже медленно клонилось к закату, цепляя своим округлым боком верхушки высоких деревьев. Он окинул взглядом этот посад, аккуратно и тщательно обнесенный бревенчатым частоколом, отметил увеличение построек и уверенным шагом отправился прямо к центральному строению деревни. Его встретили радостным смехом и приветственными взмахами – многие мужчины уже вернулись из леса, а женщины с небольших полей, располагающихся чуть дальше за деревней… над крышами домов вился печной дым и повсюду витал аппетитный запах готовящегося ужина. В такие моменты всегда горьким сожалением отзывается память о том, что во рту с самого утра ничего не было, окромя маковой росинки. Гремела передвигаемая хозяйками посуда, со дворов доносился стук топоров, сушились на солнце туго натянутые шкуры, бегала и шумела ребятня… Но уж сначала дело…
Медведь достиг своей цели. Поднимаясь по ступеням выского крыльца, он громогласно произнес:
- Мир этому дому! Встречайте, хозяива, гостя! – в глубине дома все стихло на миг, затем послышался звук быстрых шагов и в дверном проеме появилась Тая – жена Горецлава, хозяина этого дома. Она ни капельки не изменилась за то время, что Кир ее знал, разве что только волосы покрылись благородной сединой… А так – все та же деловитая женщина, на плечах которой не обременительным для нее грузом лежало почти все хозяйство. Они с Горецлавом вырастили трех сыновей, один из которых подарил крылья любви дочери самого Кира, что и заставило ее улететь из отчего дома сюда, в лоно семьи своего мужа.
- И тебе мира в душе и сердце, дорогой сват. Проходи в дом, садись за семейный стол и ешь с нами хлеб. – женщина приветливо улыбнулась и посторонилась. Приняв у охотника оружие и повесив его у двери на крючок, она повела Кира в глубь дома. Там невестки Таи, хлопоча по кухне, вели шуточный разговор… Но не успел мужчина переступить порог обеденного зала, как на его шее, радостно охнув, повисла Лана:
- Отец! – суровый охотник, пришедший сюда отнюдь не с радостными вестями, не смог сдержать улыбки, когда дочь звонко чмокнула его в щеку. Мужчина подхватил ее на руки и закружил, от чего та счастливо рассмеялась.
- А-а-а! У меня голова кружится! Папа, отпусти! – однако, противореча своим же словам, девушка только крепче обняла Кира. Но тот уже сам остановился и теперь, чуть отстранив от себя Лану, разглядывал ее, пытаясь найти мельчайшие изменения в облике дочери, произошедшие с их последней встречи. Сейчас чуть запыхавшаяся и оттого более румяная, она стояла перед отцом, который нашел ее еще красивее, счастливее и улыбчивее чем было. Хотя, куда уж дальше-то? Покончив, наконец, с приветствиями с дочерью, Кир обнял двух старших невесток Таи и Горецлава, так же дочерей близких ему друзей. Мужчину усадили за стол по правую сторону от хозяйского места, и Лана побежала во внутренний двор звать к ужину остальных.
Все повторилось снова, когда в зал вошли Горецлав с сыновьями. Крепкие рукопожатия и братские объятья, сдержанные традиционные приветствия и вежливые риторические распросы о том, что, да как. Время полетело, казалось, в десятки раз быстрее. Большая семья – четверо мужчин, их жены, внуки от старших невесток и гость – ужинали, перебрасываясь ничего не значащими фразами, шутили, смеялись, но на на дне глаз светились искры понимания, что все это лишь игра, где каждому отведена своя роль. И каждый ждал, когда же из машины выйдет бог, чтобы дать последние объяснения всему этому действу, подводя итог и выводя мораль… А Кир не спешил. Он ловил каждый миг покоя и пряности этого вечера. Он ждал, пока Горецлав не отложит ложку, что будет негласным знаком его сорванцам-внукам тут же упорхнуть из-за стола, как будто и не было их тут вовсе. Еще звучало в доме эхо звонких детских голосов, а Горецлав уже поймал взгляд Кира и медленно, будто роняя каменные глыбы, с долей обреченности спросил:
- Как твои сыновья, брат? – вопрос повис в воздухе тягучей и вязкой субстанцией. От этого сводило зубы и вязало во рту. Кир поставил на стол кружку, полную приторно-сладкого травяного отвара и так же не спеша ответил:
- У меня остался только один сын, Горецлав. Кай. И он с каждым мигом все дальше и дальше отсюда. Все больше лишь в воспоминаниях. – Лана ахнула, закрывая губы рукой. Про Леона ни слова. Кай – в воспоминаниях. Да что случилось?!! Девушка только через миг осознала, что сказала… почти выкрикнула эту мысль вслух. Отец сдвинул брови, слегка наклонив голову вперед. От этого движения полыхнуло сбывшимися опасениями. Девушка сжала руки в кулаки, все так же не отрывая взгляда от охотника.
- Сегодня утром… - тихо, на грани слышимости… - Все началось сегодня утром. Как обычно, мы с Каем и Леоном отправились в лес. Уже тогда витало в воздухе это ощущение… Не знаю! Что что-то не так. Лес тревожно молчал, птицы стаями кружили над деревьями. Вокруг туман, который глушит все звуки. Глушит! А не наоборот. Мы отошли от деревни всего на пару часов, и уже шли с оружием наизготовку, каждый миг ожидая… нападения. Или… - все ниже склонились над столом, чтобы хоть на каплю быть ближе к рассказчику. Горецлав, положив руки на стол, переплел пальцы. В общей тишине было слышно, как кто-то, набрав из колодца воду, переливает ее в свое ведро. Кир расслабил взгляд, словно прислушиваясь к этим звукам. Вспоминая.
- Да. Мы нашли ее у водопада…
- Ее?!! – переспросил Рист – старший сын Горецлава.
- Девушку. На нее страшно было взглянуть из-за многочисленных ран. – хотя что могло ужаснуть Кира не знал никто. Не оттого ли сейчас так странно взглянули на него родственники и по новому прислушались к произносимым словам? – Но раны эти были нанесены не оружием, не клыками зверя. Кровь все текла и текла – даже камни вокруг били залиты ею. И вокруг ни одного следа: никто не дрался, не спасался бегством… - Кир громко повторил слова, сказанные его младшим сыном, потому что это было правдой. Той точкой, с которой разбежались в сторону лучи мнений и решений, последовавших за «дано» этой задачи. Был миг, когда Киру отчаянно захотелось повернуть все вспять: и правда – что стукнуло ему в голову, когда он отчаянно цеплялся за то, что девушка должна выжить? Но сейчас все вновь встало на свои места. Все правильно. И мужчина продолжил свой рассказ... В конце-концов, именно для этого он сюда и пришел.
- Леон всегда был слишком горяч. Он увидел и почувствовал все то, что окружало эту пришелицу. На ней сошлось клином – и сейчас я понимаю это как никогда – противостояние Рока и всего остального. Но, Зима побери, леший знает с какой стороны она к нам заявилась. Помогать или добивать? Ясное дело, это человек – не какой-нибудь там Снежный. – при этих словах женщины начертили в воздухе символ, отгоняющий зло, а Кир, с каждым мигом набирающий обороты, продолжал:
- Охотники меня поймут – это как уверенность в делах своих рук: ловушка сработает, лук не подведет, кинжал не промахнется… в тот момент я так же был уверен, что надо бороться за жизнь этой найдены. А кто, как ни Ольма, мог помочь. Я и направил за ней Кая… кажется, уже тогда было неясное предчувствие того, что Леон не дойдет до нее. Сооружив носилки, мы понесли раненую к деревне, когда малой остановился и наотрез отказался помогать девчонке. А дальше еще пуще: в него словно демон какой вселился. Глаза безумные сделались, пустые. Он как накинется с ножом на девку… я еще только пригибался, чтобы прыгнуть, но меня опередила – и слава Лету! – кошка Ольмы. Вцепилась в руку Леона как клещ, а уж пока тот освободиться пытался, я и подоспел. – казалось, охотник должен в лицах изображать все, о чем рассказывал – ведь целая баллада получилась! И так же, затаив дыхание, его слушали домочадцы. Но суровый мужчина основательно и почти спокойно вещал, делая упор на «о» во всех «о»-содержащих словах… выговор лесных мудрецов. Глубину мысли как-то неестественно подчеркивал этот протяжный акцент… И хорошо еще, что отродясь Кир чурался таких слов, как «дык», «н-ды» и «а то!».
- Вот после этого-то Леон и отрекся от своей крови. Сказал, что ежели мы сейчас этой «шалаве» помогать будем, то по его стараниям и близко ни к какой деревне подойти не сможем. – Лана побледнела. Отречься от семьи! Да где это видано?!! Наставить против отца людей! Ох неправ Леон, ох и тяжко ему потом придется. Девушка мельком оглядела всех слушателей: братья по мужу все как один хищно прищурились. Сид – средний сын Горецлава – так сжал свои сцепленные в замок руки, что побелели костяшки пальцев. Сам Горецлав нехорошо ухмыльнулся:
- Ты уж прости меня, брат мой любезный, но не охотник Леон у тебя. Плевать ему на законы лесные, и кровь ему наша – ничто. Против отца пойти! Да отродясь такого у нас не было, потому как сын – это опора и надежа. Повыбивать бы из него всю эту дурь! Женить. Тогда, быть может, и образумился бы. Но что сейчас об этом… - Кир горько кивнул Горецлаву, подхватил со стола свою кружку с горячим напитком и сделал большой глоток, успокаивая пересохшее горло полезным отваром.
- И что ж? Небось теперь подговаривает своих прихлебателей в вашей деревне? – Кир неопределенно пожал плечами и глухо обронил:
- Наверняка. Только подумал я, что не стоит и мне туда идти. Взрослые-то его и слушать не станут, да и самому Леону лень будет дома по одному обходить. Дождется наверняка Королевской встречи… Вот там и скажем мы свои слова обвинительные и оправдательные, а сейчас я просто хочу, чтоб не только его мнение распространилось среди вас.
- Правильно! – воскликнул Телех – муж Ланы. – Он пока там с трудом найдет, что сказать, а мы еще соседей по их деревням успеем обойти! Легко ли ему одному будет против нас, кровников друг другу нераздельных? Вот только неправильно ты, дядя, сказал: не один у тебя сын остался, а четверо… Ведь правда? – сверкнул улыбкой младший сын Горецлава, и братья ответили ему одобртельным гулом. Спало на миг напряжение нерадостной беседы, заулыбались невестки… но Лана ни на секунду не забыла слов отца:
- А Кай, отец?!! Что с Каем? – в обеденном зале снова стало тихо. Кир опять отпил травяной чай и только после этого ответил:
- Он остался с найденой. Нашел свою правду, но от этого все равно не легче. Я отдал ему лук и мы простились… Простились на том, что надо девчонку вести к магам.
Лана опустила голову, изо всех сил нахмурив брови, чтобы не дать волю слезам. Даже ей было понятно, что Леон может ограничиться лихой дружиной своих подпевал и незамедлительно отправиться вдогонку… за Каем. Что ему будет с того, что все жители окрестных поселений настроены резко против него? Поймет все ли Ольма? Лана посмотрела на Телеха – тот уверенно сжал ее руку, успокаивая, подбадривая. За ним всегда было как за каменной стеной, и девушка твердо знала, что тот сделает все возможное, так же, как и все остальные, чтобы Леон как можно дольше не мог начать свое преследование.
А пока… пока она не собиралась прощаться со своим старшим братом, как это сделал отец.
... как всегда продолжение скоро =)...
Роковой шпиль.
***
Проходила минута за минутой, без остановок работал вечный механизм вселенной – солнце плыло якрим диском по небу. Безперебойно звучало жизнью окружающее пространство. Безустали пробирался дальше охотник. Если Леон идет в деревню, стоит ли идти туда и Киру? Ведь что может пока предусмотреть парень? Только поддержку молодых охотников… остальных ему придется обходить по домам. Каждому объяснять по отдельности… Нет. В этом случае, чтобы привлечь на свою сторону более зрелых представителей охотничьей деревни, Леон дождется общего сбора на Королевской Поляне. И что тогда толку бежать вслед за ним переубеждать тех, кто переубеждаться уже не будет? Лучше сразу же отправиться в соседнюю деревню – заручаться поддержкой там. Для своих друзей Кир также оставит слово на момент Королевской встречи. Это был уже план, и в какую-то секунду Медведь резко шагнул в сторону от цепочки следов, по которым шел все последнее время. Выбор совсем другого направления движения подарил возможность и ощутить себя по другому. Теперь он будет активным составляющим этой цепи, а уж малой пускай выкручивается как хочет.
Когда Кир вышел к ближайшей деревне, куда, собственно, и держал путь, солнце уже медленно клонилось к закату, цепляя своим округлым боком верхушки высоких деревьев. Он окинул взглядом этот посад, аккуратно и тщательно обнесенный бревенчатым частоколом, отметил увеличение построек и уверенным шагом отправился прямо к центральному строению деревни. Его встретили радостным смехом и приветственными взмахами – многие мужчины уже вернулись из леса, а женщины с небольших полей, располагающихся чуть дальше за деревней… над крышами домов вился печной дым и повсюду витал аппетитный запах готовящегося ужина. В такие моменты всегда горьким сожалением отзывается память о том, что во рту с самого утра ничего не было, окромя маковой росинки. Гремела передвигаемая хозяйками посуда, со дворов доносился стук топоров, сушились на солнце туго натянутые шкуры, бегала и шумела ребятня… Но уж сначала дело…
Медведь достиг своей цели. Поднимаясь по ступеням выского крыльца, он громогласно произнес:
- Мир этому дому! Встречайте, хозяива, гостя! – в глубине дома все стихло на миг, затем послышался звук быстрых шагов и в дверном проеме появилась Тая – жена Горецлава, хозяина этого дома. Она ни капельки не изменилась за то время, что Кир ее знал, разве что только волосы покрылись благородной сединой… А так – все та же деловитая женщина, на плечах которой не обременительным для нее грузом лежало почти все хозяйство. Они с Горецлавом вырастили трех сыновей, один из которых подарил крылья любви дочери самого Кира, что и заставило ее улететь из отчего дома сюда, в лоно семьи своего мужа.
- И тебе мира в душе и сердце, дорогой сват. Проходи в дом, садись за семейный стол и ешь с нами хлеб. – женщина приветливо улыбнулась и посторонилась. Приняв у охотника оружие и повесив его у двери на крючок, она повела Кира в глубь дома. Там невестки Таи, хлопоча по кухне, вели шуточный разговор… Но не успел мужчина переступить порог обеденного зала, как на его шее, радостно охнув, повисла Лана:
- Отец! – суровый охотник, пришедший сюда отнюдь не с радостными вестями, не смог сдержать улыбки, когда дочь звонко чмокнула его в щеку. Мужчина подхватил ее на руки и закружил, от чего та счастливо рассмеялась.
- А-а-а! У меня голова кружится! Папа, отпусти! – однако, противореча своим же словам, девушка только крепче обняла Кира. Но тот уже сам остановился и теперь, чуть отстранив от себя Лану, разглядывал ее, пытаясь найти мельчайшие изменения в облике дочери, произошедшие с их последней встречи. Сейчас чуть запыхавшаяся и оттого более румяная, она стояла перед отцом, который нашел ее еще красивее, счастливее и улыбчивее чем было. Хотя, куда уж дальше-то? Покончив, наконец, с приветствиями с дочерью, Кир обнял двух старших невесток Таи и Горецлава, так же дочерей близких ему друзей. Мужчину усадили за стол по правую сторону от хозяйского места, и Лана побежала во внутренний двор звать к ужину остальных.
Все повторилось снова, когда в зал вошли Горецлав с сыновьями. Крепкие рукопожатия и братские объятья, сдержанные традиционные приветствия и вежливые риторические распросы о том, что, да как. Время полетело, казалось, в десятки раз быстрее. Большая семья – четверо мужчин, их жены, внуки от старших невесток и гость – ужинали, перебрасываясь ничего не значащими фразами, шутили, смеялись, но на на дне глаз светились искры понимания, что все это лишь игра, где каждому отведена своя роль. И каждый ждал, когда же из машины выйдет бог, чтобы дать последние объяснения всему этому действу, подводя итог и выводя мораль… А Кир не спешил. Он ловил каждый миг покоя и пряности этого вечера. Он ждал, пока Горецлав не отложит ложку, что будет негласным знаком его сорванцам-внукам тут же упорхнуть из-за стола, как будто и не было их тут вовсе. Еще звучало в доме эхо звонких детских голосов, а Горецлав уже поймал взгляд Кира и медленно, будто роняя каменные глыбы, с долей обреченности спросил:
- Как твои сыновья, брат? – вопрос повис в воздухе тягучей и вязкой субстанцией. От этого сводило зубы и вязало во рту. Кир поставил на стол кружку, полную приторно-сладкого травяного отвара и так же не спеша ответил:
- У меня остался только один сын, Горецлав. Кай. И он с каждым мигом все дальше и дальше отсюда. Все больше лишь в воспоминаниях. – Лана ахнула, закрывая губы рукой. Про Леона ни слова. Кай – в воспоминаниях. Да что случилось?!! Девушка только через миг осознала, что сказала… почти выкрикнула эту мысль вслух. Отец сдвинул брови, слегка наклонив голову вперед. От этого движения полыхнуло сбывшимися опасениями. Девушка сжала руки в кулаки, все так же не отрывая взгляда от охотника.
- Сегодня утром… - тихо, на грани слышимости… - Все началось сегодня утром. Как обычно, мы с Каем и Леоном отправились в лес. Уже тогда витало в воздухе это ощущение… Не знаю! Что что-то не так. Лес тревожно молчал, птицы стаями кружили над деревьями. Вокруг туман, который глушит все звуки. Глушит! А не наоборот. Мы отошли от деревни всего на пару часов, и уже шли с оружием наизготовку, каждый миг ожидая… нападения. Или… - все ниже склонились над столом, чтобы хоть на каплю быть ближе к рассказчику. Горецлав, положив руки на стол, переплел пальцы. В общей тишине было слышно, как кто-то, набрав из колодца воду, переливает ее в свое ведро. Кир расслабил взгляд, словно прислушиваясь к этим звукам. Вспоминая.
- Да. Мы нашли ее у водопада…
- Ее?!! – переспросил Рист – старший сын Горецлава.
- Девушку. На нее страшно было взглянуть из-за многочисленных ран. – хотя что могло ужаснуть Кира не знал никто. Не оттого ли сейчас так странно взглянули на него родственники и по новому прислушались к произносимым словам? – Но раны эти были нанесены не оружием, не клыками зверя. Кровь все текла и текла – даже камни вокруг били залиты ею. И вокруг ни одного следа: никто не дрался, не спасался бегством… - Кир громко повторил слова, сказанные его младшим сыном, потому что это было правдой. Той точкой, с которой разбежались в сторону лучи мнений и решений, последовавших за «дано» этой задачи. Был миг, когда Киру отчаянно захотелось повернуть все вспять: и правда – что стукнуло ему в голову, когда он отчаянно цеплялся за то, что девушка должна выжить? Но сейчас все вновь встало на свои места. Все правильно. И мужчина продолжил свой рассказ... В конце-концов, именно для этого он сюда и пришел.
- Леон всегда был слишком горяч. Он увидел и почувствовал все то, что окружало эту пришелицу. На ней сошлось клином – и сейчас я понимаю это как никогда – противостояние Рока и всего остального. Но, Зима побери, леший знает с какой стороны она к нам заявилась. Помогать или добивать? Ясное дело, это человек – не какой-нибудь там Снежный. – при этих словах женщины начертили в воздухе символ, отгоняющий зло, а Кир, с каждым мигом набирающий обороты, продолжал:
- Охотники меня поймут – это как уверенность в делах своих рук: ловушка сработает, лук не подведет, кинжал не промахнется… в тот момент я так же был уверен, что надо бороться за жизнь этой найдены. А кто, как ни Ольма, мог помочь. Я и направил за ней Кая… кажется, уже тогда было неясное предчувствие того, что Леон не дойдет до нее. Сооружив носилки, мы понесли раненую к деревне, когда малой остановился и наотрез отказался помогать девчонке. А дальше еще пуще: в него словно демон какой вселился. Глаза безумные сделались, пустые. Он как накинется с ножом на девку… я еще только пригибался, чтобы прыгнуть, но меня опередила – и слава Лету! – кошка Ольмы. Вцепилась в руку Леона как клещ, а уж пока тот освободиться пытался, я и подоспел. – казалось, охотник должен в лицах изображать все, о чем рассказывал – ведь целая баллада получилась! И так же, затаив дыхание, его слушали домочадцы. Но суровый мужчина основательно и почти спокойно вещал, делая упор на «о» во всех «о»-содержащих словах… выговор лесных мудрецов. Глубину мысли как-то неестественно подчеркивал этот протяжный акцент… И хорошо еще, что отродясь Кир чурался таких слов, как «дык», «н-ды» и «а то!».
- Вот после этого-то Леон и отрекся от своей крови. Сказал, что ежели мы сейчас этой «шалаве» помогать будем, то по его стараниям и близко ни к какой деревне подойти не сможем. – Лана побледнела. Отречься от семьи! Да где это видано?!! Наставить против отца людей! Ох неправ Леон, ох и тяжко ему потом придется. Девушка мельком оглядела всех слушателей: братья по мужу все как один хищно прищурились. Сид – средний сын Горецлава – так сжал свои сцепленные в замок руки, что побелели костяшки пальцев. Сам Горецлав нехорошо ухмыльнулся:
- Ты уж прости меня, брат мой любезный, но не охотник Леон у тебя. Плевать ему на законы лесные, и кровь ему наша – ничто. Против отца пойти! Да отродясь такого у нас не было, потому как сын – это опора и надежа. Повыбивать бы из него всю эту дурь! Женить. Тогда, быть может, и образумился бы. Но что сейчас об этом… - Кир горько кивнул Горецлаву, подхватил со стола свою кружку с горячим напитком и сделал большой глоток, успокаивая пересохшее горло полезным отваром.
- И что ж? Небось теперь подговаривает своих прихлебателей в вашей деревне? – Кир неопределенно пожал плечами и глухо обронил:
- Наверняка. Только подумал я, что не стоит и мне туда идти. Взрослые-то его и слушать не станут, да и самому Леону лень будет дома по одному обходить. Дождется наверняка Королевской встречи… Вот там и скажем мы свои слова обвинительные и оправдательные, а сейчас я просто хочу, чтоб не только его мнение распространилось среди вас.
- Правильно! – воскликнул Телех – муж Ланы. – Он пока там с трудом найдет, что сказать, а мы еще соседей по их деревням успеем обойти! Легко ли ему одному будет против нас, кровников друг другу нераздельных? Вот только неправильно ты, дядя, сказал: не один у тебя сын остался, а четверо… Ведь правда? – сверкнул улыбкой младший сын Горецлава, и братья ответили ему одобртельным гулом. Спало на миг напряжение нерадостной беседы, заулыбались невестки… но Лана ни на секунду не забыла слов отца:
- А Кай, отец?!! Что с Каем? – в обеденном зале снова стало тихо. Кир опять отпил травяной чай и только после этого ответил:
- Он остался с найденой. Нашел свою правду, но от этого все равно не легче. Я отдал ему лук и мы простились… Простились на том, что надо девчонку вести к магам.
Лана опустила голову, изо всех сил нахмурив брови, чтобы не дать волю слезам. Даже ей было понятно, что Леон может ограничиться лихой дружиной своих подпевал и незамедлительно отправиться вдогонку… за Каем. Что ему будет с того, что все жители окрестных поселений настроены резко против него? Поймет все ли Ольма? Лана посмотрела на Телеха – тот уверенно сжал ее руку, успокаивая, подбадривая. За ним всегда было как за каменной стеной, и девушка твердо знала, что тот сделает все возможное, так же, как и все остальные, чтобы Леон как можно дольше не мог начать свое преследование.
А пока… пока она не собиралась прощаться со своим старшим братом, как это сделал отец.
... как всегда продолжение скоро =)...
-
-
22.08.2005 в 23:39-
-
23.08.2005 в 20:09=)))
Нет. Такое я впервые слышу =)
Но от этого не менее приятно. Спасибо.
-
-
23.08.2005 в 21:08Что называется, "все когда-то бывает в первый раз":))